Глубоко в сердце бескрайнего, старого леса, куда не проникают карты и куда редко заходит солнце, притаился город, ставший ловушкой для душ. Попасть в него случайно может любой путник, свернувший не на ту тропинку, но обратной дороги отсюда нет. Дороги извиваются и замыкаются сами на себе, тропы бесследно исчезают в густом мху, а любая попытка прорубить путь сквозь чащу лишь возвращает человека к темным, молчаливым домам. Этот город не отпускает. Он пленяет не красотой, а леденящим душу ощущением вечного заточения, медленно стирая память о внешнем мире, заменяя ее тихим, беспросветным отчаянием. Каждый, кто оказывается за его пределами, обречен стать частью этого странного, застывшего сообщества, чья единственная цель – существовать в ожидании ночи. Днем жизнь здесь имитирует подобие нормальности, хрупкое и натянутое, как паутина. Новоприбывшие и старожилы, объединенные общим роком, пытаются выстроить рутину: обсуждают тщетные теории о природе ловушки, исследуют заброшенные чердаки и подвалы в поисках ключей или записей прежних жертв, делятся скудными припасами. Некоторые пытаются сажать огороды на скудной лесной почве, другие – мастерить инструменты из того, что найдут. Эта деятельность – лишь способ заглушить нарастающую панику, попытка убедить себя, что еще есть надежда, что завтра найдется щель в невидимой стене, окружающей поселение. Однако с последним лучом солнца вся эта бутафория рушится. Жители в страхе запираются в самых надежных, по их мнению, комнатах, гасят любой свет и замирают в тишине, вслушиваясь в скрип половиц снаружи. Лес оживает, но не птицами и зверями, а чем-то иным. Страшные обитатели глубин, тени древнего леса, приходят навестить городок. Их шаги неслышны, но их присутствие ощущается в леденящем воздухе, в шепоте листвы, в давящей тишине, которая становится осязаемой. Они не всегда входят в дома, но их визит – это каждодневное испытание на прочность, напоминание о том, что город – это не просто тюрьма, а кормушка для чего-то невообразимого. Утро приносит не облегчение, а лишь передышку, проверку на потери и медленную подготовку к следующему закату, в бесконечном цикле отчаяния и страха, из которого, кажется, нет и не будет выхода.